Следователь [СИ] - Страница 73

Старший инквизитор стоял на коленях, сжимая в одной руке свою тросточку-стек, набалдашник которой слегка дымился, а другой яростно массируя лицо. Их носа Френна текла кровь, но глаза инквизитора были вполне осмысленными и злыми. Вокруг фигуры смотрителя таял, расплываясь, тонкий слюдяной купол, похожий на марево горячего воздуха, колеблющееся над дорогой в летний полдень.

«Щит Пифий», восхищенно подумал следователь. «Многоуровневое каскадное заклятие из «Архимагистра Каноника», защищающее от любых ментальных воздействий, да еще сотворенное «с пальца», то есть при помощи так называемой «волшебной палочки» – переносного концентратора. Красота! Но каков дурак, право слово!»

Тут, впрочем, стоило бы грешить на рефлексы инквизитора, а не на его умственные способности. Френн сотворил щит просто идеально, в последний момент закрывшись от удара псионика, и, пройди все гладко, сейчас Вивальди, скорее всего, уже лежал бы хладным трупом. Инквизитора подвел первый рубеж его же собственной обороны.

Светлые Сестры.

Девушки с врожденными способностями глушить любую ворожбу. Не моложе семи лет и не старше двадцати пяти – при достижении этого критического возраста Сестра получала огромную пенсию и личный домик на безымянном острове в Средиземном море. Обязательно – девственницы. Никогда – с карими или черными глазами. Чтобы многократно усилить свои способности, Сестры принимали убойные психотропы, все время блуждая по сказочным закоулкам собственного разума, поэтому их «обучение», фактически, сводилось к развитию набора привычек, помогающих совмещать непрерывный алхимический трип с реалиями повседневной жизни.

В последний момент старший инквизитор забыл о Светлых Сестрах. А те уже объединились для «мудры святой пары» – особой комбинации жестов, переводящих их способности в режим форсажа. Стоит ли говорить, что щит Френна сдуло, как трусы с бельевой веревки!

Старший инквизитор поднял голову и устремил на псионика полный ярости взгляд. «Интересно, что он будет делать?», подумал Фигаро. «Стрелять Френн точно не решится – Вивальди его сразу вырубит. Неужели решит отступить?»

Почему-то следователю слабо в это верилось.

Шатаясь, смотритель поднялся с колен и хриплым голосом прокаркал:

- Арчибальд! Твой выход!

И тогда из парадной двери дома напротив вышел человек.

Он был похож на Вивальди – такой же легкий плащ, шляпа и аккуратные лаковые туфли; лет сорок на вид. Только псионик был одет во все кремовое и гладко выбрит, а тот, кого Френн называл Арчибальдом, – в белое. Резкие черты лица, остроконечная бородка и тонкие губы – мужчина с первого взгляда не понравился следователю. Чем-то он напоминал Альберта Сальдо, помолодевшего лет на двадцать и решившего завязать с налоговыми махинациями – в пользу массовых убийств.

В руке мужчина в белом держал длинную тонкую трость.

- Фигаро, – голос Вивальди дрожал от изумления и ужаса, – да это же… Не может быть.

Взгляды Вивальди и Арчибальда встретились. Тип в белом плаще криво усмехнулся, взмахнул тростью и театральным жестом направил ее на псионика.

В голове у следователя раздался слабый мелодичный посвист. В висках застучала кровь, и Фигаро увидел, как по лицу Вивальди разливается смертельная бледность, как изумленно вскрикивает Смайл, хватаясь за голову, как машет своим стеком Френн, восстанавливая «Щит Пифий» – и тогда он, наконец, все понял.

Псионик.

Еще один.

На службе у Френна.

…Глаза главжандарма подернулись мутной поволокой. Смайл выхватил из кармана револьвер, взвел курок и прицелился Вивальди в голову…

Хрясь!

…В университете Фигаро избегал физической подготовки, как мог, предпочитая бегу трусцой и отжиманиям обильные возлияния в дешевых загородных забегаловках, однако боксом в то время не увлекался только ленивый. Потом он постепенно вышел из моды, уступив всевозможным восточным рукомашествам, которые все почему-то называли «боевыми искусствами» – очевидно, по недоразумению. Но навык не пропал втуне – удар вышел на славу. Голова Смайла дернулась в сторону, глаза жандарма закатились и он, как подкошенный, рухнул в снег. На скуле, куда пришелся удар следователя, быстро расплывался обширный синяк самого пакостного вида.

Во взгляде псионика в белом промелькнули страх и недоумение. Арчибальд, очевидно, уже понял, что Фигаро по какой-то причине невосприимчив к его атакам, а сознание Смайла, благодаря стараниям следователя, стало временно недоступно.

Псионик Номер Два задумался.

И атаковал: яростно, быстро и с невероятной силой.

Следователь почувствовал, как его голова наполняется звенящей пульсирующей мглой. Солнце почернело; внезапно стало очень тяжело дышать. Мир вокруг сделался темен, мрачен и невероятно жуток. Опасность источало все: от Старшего Инквизитора, до слепых окон домов и Фигаро понял – конец. Вместо того, чтобы быть прицельно, пытаясь нащупать дрожащую искру его разума, псионик просто «крыл по квадрату», не жалея сил.

Ноги следователя подкосились, и он стал падать.

Именно «стал» – падение оказалось до ужаса противным и долгим занятием. Воздух стал неимоверно плотен; небеса покрылись кровавой корочкой и ехидно наблюдали за низвержением следователя ДДД в бездну. Уши заложило, во рту стоял привкус крови и еще чего-то неописуемо мерзкого.

Следователь скривился. Отвращение ко всему происходящему нарастало с каждой секундой, и Фигаро подумал, что мир, в принципе, вполне заслуживает того, чтобы покинуть его как можно быстрее, отряхнув с ботинок его мерзостный прах.